§ 36. православие в ссср и после перестройки

Как КГБ взяло церковь под свой контроль

Во время Всенощной службы на Пасху в действующих церквях обязательно присутствовал агент КГБ. Он наблюдал за прихожанами и записывал имена тех, кто всё-таки осмелился прийти, чтобы освятить куличи и яйца. Желание посетить службу очень дорого стоило. «Застигнутым на месте преступления» вполне могли дать условный срок за религиозную пропаганду или уволить с работы.

Но полностью взять деятельность церкви под свой контроль КГБ не мог. Пасху в СССР всё-таки отмечали, тайно собираясь на квартирах или в закрытых церквях. Под покровом ночи верующие приходили в храмы, зашторивали окна и слушали службу. А чтобы их не вычислили, всё держалось в строжайшей тайне, и на службу приглашались только проверенные люди.

Из глубин народной традции

По сути, варварская расправа над памятниками православного зодчества (одними из основних вероучительных символов), технологически служила вытеснению основного «идеологического конкурента» для квазимарксистской идеологии («марксизма-ленинизма»). Как известно, в соответствии с религиозной семантикой, храм является местом пребывания Бога, центром поклонения, молитвенного общения и совершения таинств, ведь первое название храма (на греческом) – «кириакон», что и переводится как «жилище Господне». Храм олицетворяет собой модель Вселенной и «корабль спасения».

Нередко храм был и произведением искусства, центром культурной и общественно-приходской жизни, народного просвещения, вместилищем призведений искусства. В храмовом строительстве увековечивались выдающиеся исторические события, благотворительная помощь в возведении церквей облагораживала власть имущих жестоких времен (вспомним щедрое духовное меценатство казацко-гетманской старшины). Русь отличалась  суровым климатом и неблагоприятными условиями хозяйствования на земле, постоянной военно-геноцидной угрозой от Степи. Она не имела огромных заморских владений и потока золота, хлынувшего в Европу с ХVІ ст. после свирепого постколумбова «освоения» Америки, столетий работорговли и эксплуатации невольников, уничтожения миллионов туземцев (чему абсолютно не препятствовало создание «институтов демократии» и учений о «либеральных ценностях и правах человека»), строительства колониальных империй («Запад построен из материала колоний», говаривал выдающийся антрополог-структуралист Клод Леви-Стросс).

Тем не менее, веками утверждалась благочестивая традиции отдавать все лучшее на обустройство храмов, жертвовать от скудных доходов на скромне сельские приходы или собирать всенародно на величественные соборы. Показательно, что революционные ниспровергатели основ, будь то Франция после 1789 года или постимперское пространство после 1917-го, всегда обращали деструктивную ярость на культовые сооружения и богослужебные предметы.

В советской литературе описан (с восторгом, конечно же) эпизод из биографии будущего многолетнего председателя Президиума Верховного Совета СССР, а тогда рабочего-большевика Михайла Ивановича «Дедушки» Калинина. Когда на его предприятии рабочие (вчерашние, как правило,  крестьяне) принялись собирать деньги на фабричный храм, будущий «советский президент» наотрез отказался от пожертвований. В его заводскую книжку внесли запись-клеймо «На храм жертововать не желает»…

Накануне Первой войны и революционных событий 1917 года Православие  в Российской империи являлось официальным вероисповеданием, насчитывало 125 млн. верующих (до 70% населення), свыше 130 епископов, 120 тыс. священников, диаконов и церковнослужителей, 107 тыс. монахов и послушников, служивших в 67 епархиях, свыше 78 тыс. храмах и часовнях, 1256 монастырях. Существовало 4 духовные академии и 62 семинари, 185 духовных училищ.

Красная Пасха заменила Пасху православную

В 1929 году была объявлена свобода атеистической пропаганды, и тогда же были введены непомерные налоги для церквей. Большинство из них закрылось, а в их помещениях стали проводить дискотеки или показывать фильмы.

Вместо обычных для праздника святой Пасхи богослужений стали вводить новые обычаи. В народе их прозвали «красной Пасхой» или «красным карнавалом». Большевики придумали, что вместо службы в церковь молодые люди должны приходить на шествия с факелами или крёстные коммунистические ходы.

В «советской Пасхе» было больше от традиций язычников, чем от официальной религии. Но был в этом и глубокий идейный смысл. Владимир Ленин, говоря о религии, доводил всё до абсурда. По его мнению, раньше церковные службы заменяли простому народу театр, а раз так, то в новом коммунистическом мире для получения поддержки новой идеологии надо дать людям новые спектакли. Однако к концу 30 годов «красные Пасхи» перестали проводиться, поскольку люди не видели никакого смысла в факельных шествиях.

Антицерковные законы в первые годы после революции

Приведем некоторые антицерковные законы для общего понимания направления законодательного творчества «народных» властей по отношению к Церкви.

В 1917 г. издается декрет «О земле», по которому у Церкви отнималось все имущество.

В начале 1918 г. выходит декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Святейший Патриарх Тихон обращается с воззванием к власти и народу от 19 января 1918 г. через частные органы печати: «Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: Благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, святые храмы подвергаются или разрушению из орудий, или ограблению и кощунственному оскорблению, чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то, якобы народным, достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей церкви и учителей веры, признаются излишними. Имущество монастырей и церквей православных отбирается под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законной волею самого народа…». Данное заявление распространилось по всему государству.

На заседании от 25 января Поместный Собор вынес постановление, в котором говорилось:

«1. Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения.

2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь, несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последовании 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора)».

В конце апреля 1918 г. газеты сообщали о проведении на местах Декрета об отделении Церкви от государства, что станет трогательной страницей в истории пастырей и паствы: «На имя Всероссийского патриарха из различных мест поступают приветствия с выражением готовности оказать поддержку в том крестном подвиге, к которому призывает владыка-патриарх верных сынов Церкви. Прихожане выступали с резкой критикой декрета, истолковывали его как открытое гонение на Православную Церковь. Собрания по городам и селам духовенства и мирян выносили приговор о том, что весь народ, идущий за ними, готов на крестный подвиг, провозглашённый патриархом».

В ходе осуществления декрета происходило вскрытие мощей и надругательство над ними с целью подорвать авторитет Церкви в широких народных кругах. В то же время издавались новые декреты: об обязательной трудовой повинности для священников и «о переносе богослужений в связи с работами» (любое Пасхальное воскресенье можно упразднить, объявив трудовой воскресник).

Потрясающую историю передает нам житие исповедника Афанасия (Сахарова): «В 1919 году в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство учредило дежурство. Первый дежурный – иером. Афанасий. Народ толпился у храма. Когда открылись двери, о. Афанасий провозгласил: ‟Благословен Бог наш…”, в ответ ему раздалось: ‟Аминь” – и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление».

В 1920-м издается два декрета: первый, запрещавший епископам перемещать священников без разрешения группы верующих – т. н. двадцатки, и второй, отрыто богоборческий, – «О ликвидации мощей».

Множество мучеников дал Церкви и 1922 год декретом «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих»: в это время было расстреляно 8 тысяч духовенства.

Помимо прочего, уже в данный период храмы начинают облагаться непомерными налогами: невероятной дороговизны страхование, налог на певчих, подоходный налог (до 80%), что и приводило к неминуемому их закрытию. В случае неуплаты налогов имущество церковнослужителей конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.

Учесть всех

В Советской Украине к 1926 г. насчитывалось 317 приходов Римо-католической церкви (116 тыс. прихожан, также служивших объектом активной оперативной разработки ГПУ), 1242 иудейские общины (434 тыс. верующих), лютеран – 38,4 тыс., евангельских христиан – 67,5 тыс. баптистов – 33, 2 тыс., адвентистов – 3,3 тыс., меннонитов – 42,8 тыс. В мистических сектах (скопцы, малеванцы, хлысты и др.) состояло свыше 64 тыс. человек. По оценке Секретного отдела ГПУ, всего в Украинской ССР к верующим относилось свыше 40,4% населения. Классификатор оперучета органов ОГПУ СССР начала 1930-х гг.  значительно детализировал структуру поднадзорной «церковно-сектантской контрреволюции»:       

«Актив легальных религиозных группировок»: 

а) тихоновцы (каноническая РПЦ – авт.), в 1925 г. РПЦ имела в Украине 6453 прихода и 4 819 627 верующих;

б) обновленцы (к 1925 г. в УССР имели 1497 приходов и 921 тыс. адептов);

в) собор епископов Украины,

г) католики, 

д) мусульмане.

«Нелегальные формирования  религиозников»:

Сектантство  легальное:   баптисты, меннониты; 

Сектантство нелегальное: иеговисты, молокане.

Автокефалы.

Но дело в том, что священослужители (служащие и особенно заштатные), активные миряне могли проходить по делам о репрессировании с другой «окраской», как принято было говорить у чекистов – по делам о повстанчестве, «монархическом подполье», сопротивлению коллективизации, реальным и сфабрикованным антисоветским группам, кружкам, как бывшие офицеры или националисты, «русские фашисты», как родственники ранее репрессированных, «вредители». Такой подход увеличивал число жертв среди православных, тем более, что органы госбезопаности проявляли все большую изоберетательность в фабрикации «гибридных» организаций.

Современное положение и опасность новых гонений

Распад СССР принес РПЦ свободу и вернул ее многочисленное имущество. На протяжении 10-15 лет после раскола церковь существовала мирно и восстанавливала утраченные храмы и монастыри. Однако вот уже несколько лет на РПЦ возобновились нападки общественности, в которых четко прослеживается направленность и идеологическая основа.

Несмотря на крепость христианства в России, большевизм принес плоды и сегодня почти половина россиян заявляют о себе как об атеистах, крича о нарушении их свобод. Христианство на самом деле ограничивает человека, но эти ограничения действую на благо, стремятся сократить злость человеческого сердца и его похоть.

Следует понимать, что история циклична и вполне возможно, что атеистические настроения в обществе вскоре могут принести новый виток гонений на христиан. Мир традиционно противостоит свету Божьей любви. Страдания за веру предсказывал сам Христос и каждый христианин сегодня должен быть готов к тому, чтобы отдать свою жизнь за Него.

Гонения на церковь в России в XX веке

Химеры «церковной контрреволюции»

Во время антирелигиозного  «штурма» 1933–1936 гг. в Украинской ССР прекратило существование до 75 – 80% православных храмов. Из 12380 православных церквей в 1936 г. в республике формально оставалось открытыми 4487, но богослужения совершались только в 1116 (9%) из них, тогда как в СССР средний показатель составлял 28,33%.

Убийство 1 декабря 1934 года члена Политбюро ЦК ВКП(б), первого секретаря Ленинградского обкома партии Сергей Кирова («твердого большевика», но и прагматика, недовольного «левацкими» перегибами в социалистическом строительстве, включая оголтелое наступление на религию) послужило поводом для развертывания системных, политически мотивированных репрессий, создания своеобразной внеправовой системы уголовного преследования и государственного террора.  Одним из основных объектов преследований стали православное духовенство и верующие, что породило и разработку соответствующей тактики оперативных мероприятий, форм и методов служебной деятельности органов госбезопасности, с 10 июля 1934 г получивших статус Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) в составе НКВД.

В структуре ГУГБ основным органом антирелигиозных гонений (независимо от конфессионной принадлежности) становится ІV-й, секретно-политический отдел (СПО), в котором действовало профильное отделение по «церковно-сектантской контрреволюции». По такому же принципу строилась структура секретно-политических подразделений в УГБ НКВД союзных республик (начальники СПО в УГБ НКВД УССР в 1934–1939 гг. – П. Рахлис О. Абугов, М.Герзон, Д.Перцов, А. Хатаневер, С. Гольдман, О. О. Яралянц) и в нижестоящих территориальных органах спецслужбы.

Для рассматриваемого периода было характерно, что оперативные работники вели как собственно агентурно-оперативную работу, так и следствие по конкретным делам, которые, нередко, сами же и фабриковали. Руководители органов госбезопасности входили (по территориальной принадлежности) в состав органов внесудебного чрезвычайного преследования по типу «троек» (о них мы подробнее расскажем в следующей части публикации).

Оперативная разработка религиозной среды опиралась на агентурно-осведомительный аппарат, состоявший из таких категорий негласных сотрудников:

Спецагенты – наиболее квалифицированная категория, работали «под прикрытием» гражданских учреждений в СССР или за рубежом, выполняли наиболее ответственные поручения, участвовали в сложных оперативных разработках, получали (с 1935 г.) зарплату и средства на оперативные расходы.

Спецосведомители – лица, завербованные из антисоветской либо лояльной среды, для работы по конкретным заданиям или линиях оперработы.  Они наблюдали за «подозрительными» лицами, собирали первичную информацию для оперативников (для работы среди духовенства их вербовали из числа священнослужителей). Спецосведомители не находились на связи у резидентов, а контактировали непосредственно с операботниками-чекистами.

Информаторы – самая массовая категория агентуры, использовались для «освещения» конкретных вопросов в различных социальных группах, а также отдельных объектов и явлений. Нередко состояли на связи у опытного спецагента – резидента, а тот контактировал непосредственно с оперработником.

Почему в СССР не было религии?

Молодая республика была антиподом Российской Империи во всём. А если учесть, что православие при царизме имело государственный статус, то становятся понятны мотивы руководителей первого в 20 веке социалистического государства, которые видели в нём политического противника.

Веками в стране «господ и рабов» внедрялась идея о том, что власть монарху дарована самим Богом. Чтобы побороть эти воззрения, требовались решительные меры. При этом новообразованное государство преследовало не только идеологические, но и чисто прагматические цели:

1. Божьи помазанники щедро одаривали духовенство за легитимацию своей власти в глазах народа и всестороннюю поддержку. В.И. Ленин оценивал церковные ценности в сотни миллионов золотых рублей, которые как воздух были нужны молодой республике для борьбы с голодом. При этом сами церковники, вопреки христианским заповедям, не желали ничего отдавать для спасения жизней православных людей;
2. До 1764 года церковь владела миллионами крепостных, а вплоть до 1917 миллионами десятин земли, за которые не платила налогов. Только после революции эти угодья, по сути использовавшиеся для предпринимательской деятельности, были изъяты;
3. В конце 20-х годов прошлого века большевики начали борьбу с предпринимательством путём установления таких налогов, что любая коммерческая деятельность становилась экономически нецелесообразной. Религиозные организации были приравнены к хозяйствующим субъектам, а духовенство – к предпринимателям.

Все эти меры, безусловно, можно назвать антирелигиозными. Однако их осуществление было бы невозможным, если бы подавляющая часть населения была против. Ещё за год до революционных событий Российской Православной Церковью было признано падение религиозности в стране.

Религия в годы революции

Новая революционная власть, желая иметь абсолютное влияние на общество, заняла крайне враждебную позицию к религиозным организациям. Отрицая и высмеивая веру в Бога, новое государство объявило церквям настоящую войну, отнимая у них земли и храмы. Теперь все церковное имущество принадлежало государству; никакой деятельности, кроме религиозной, церкви осуществлять не могли.

Под видом «революционной необходимости» многие храмы были разрушены, их имущество разграблено. Тысячи священнослужителей лишились своих приходов, а некоторые – и жизни.

В период массовой организации колхозов – коллективизации – даже ставилась цель создания новых сельскохозяйственных объединений «без попов и храмов».

Причины уничтожения

В 1930-е в зарубежной историографии появилось религиозно-сравнительное объяснение тоталитаризма. Фактически это были первые попытки вывести в единое поле религиозные черты диктатур, на первый взгляд совсем не религиозных: например, советского коммунизма и германского нацизма. В предисловии к опубликованному в 1935 году в США сборнику «Диктатура в современном мире» редактор Г. С. Форд указал, что установленные сегодня режимы власти, в отличие от диктатур старого типа, стремятся создать сходную с религией узаконенную идеологию: «Диктаторы настоящего времени не происходят от тиранов и деспотов прошлого… диктаторы сегодня имеют новую и сильную технику массового контроля в виде пропаганды через радио, кино, прессу, образование и светскую религию их собственного производства».

Идея о религиозности тоталитарных режимов изложена и в работах немецкого экономиста А. Файлера. После посещения СССР он опубликовал книгу, в которой высказал мысль о том, что религиозный характер советского коммунизма проявляется в его решительной враждебности к религии. Он указывал и несколько других параметров: религиозное положение марксистской идеологии, структуру большевистской партии, сходную с церковной.

«Планомерное превращение детей в граждан нового государства, исполненных фанатизма и фанатической веры… это действительно новая церковь, которая планомерно проникает в сердца и головы», — пишет Файлер.

Естественно, что такая «церковь» нового типа не может терпеть конкурентов. 23 декабря 1946 года Сталин формулирует этот постулат конкретнее: «Марксизм — это религия класса».

Источник

С 1922-го выходят газета «Безбожник» и журнал «Атеист», с 1925-го существует Союз воинствующих безбожников, с 1926-го — журнал «Антирелигиозник». Процесс вымарывания церкви из повестки подкрепляется с другой стороны мощным научно-просветительским импульсом. Выходит «Наука и жизнь», проводятся общественные лекции, открываются дополнительные курсы. Тринадцатый пункт программы РКП(б) так: «Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду».

В Цареконстантиновской церкви в Москве в 1976 году был устроен общественный туалет.

На первой полосе «Атеиста» большими буквами пишут: «Религия — дурман для народа». Проводятся кампания по вскрытию мощей и кампания по изъятию церковных ценностей. Главенствующей «религией» государства становится атеизм. Естественно, что ему не нужны напыщенные и яркие соборы, всегда напоминающие о власти церкви и веры. С 1917 по 1987 год коммунисты уничтожат около 50 000 церквей и храмов. Страдали не только здания. Так или иначе — ссылкой в лагеря, арестом или смертью — были наказаны за свою религиозность почти полмиллиона человек.

Лавры под прицелом

28 февраля 1961 г. Киевский горисполком утвердил решение о разрыве  договора со Свято-Успенской Киево-Печерской Лаврой. Всю территорию Лавры подчинили заповеднику с передачей имущества монастыря. Тогда же передали Госстрою УССР под музей жемчужину храмового зодчества ХVIII ст. – Андреевскую церковь.

Наместник Лавры (1953–1961 гг.), викарий Киевской епархии, епископ Уманский Нестор (Тугай), решительно отстаивал существование Лавры, не боясь идти на открытый конфликт с властями, вызывался на допросы по поводу различных «инцидентов» в обители, неоднократно имел острые беседы в аппарате уполномоченного Совета по делам РПЦ по УССР. Подвергался негласному контролю агентурными и оперативно-техническими средствами КГБ.

В условиях жесткого надзора контрразведки за жизнью монашествующих, сами иерархи вынуждены были сурово контролировать несение обета послушания и поведение монахов. Как сообщал в 4-й отдел УМВД по Киевской области агент-епископ «Орлик», лаврский схимник Исаакий (Бицюк, пострижений в схиму в 1949 г. наместником Лавры, архимандритом Кронидом), отличавшийся «своеобразным нравом» и леностью в труде, в июне 1953 г. бежал из обители в «пустынь для подвигов» на Кавказ, оставив записку благочинному, отцу Евмению. В конце года письмом сообщил, что живет в горах (видимо, в т.н. «пустыни Сухумской» в Гульрипшском районе Абхазской АССР) и раскаивается в содеянном. Однако священноархимандрит Лавры, митрополит Иоанн (Соколов) сразу же по получении рапорта о самочинстве отца Исаакия, наложил резолюцию: «Исключить из числа братии Лавры и выписать из домовой книги».

В самой Лавре количество насельников сократилось с  96  в 1958 г. до 12 на декабрь 1960 г. Во второй половине 1950-х гг. у нее отобрали 5 из 8 корпусов, закрыли Дальние пещеры, богослужение совершалось только в Аннозачатьевском храме.

Органы КГБ приняли активное участие в подготовке закрытия Киево-Печерской лавры. В служебных записках в ЦК Компартии Украины КГБ рекомендовал, исходя из Постановления Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г. № 1160 «ускорить решение» о закрытии всех (!) монастырей РПЦ в Украинской ССР. В справке по проделанной по религиозной линии работе (за декабрь 1959 – июнь 1960 гг.), подписанной заместителем 5-го (антирелигиозного) отдела 4-го Управления КГБ подполковником П.Рашевским отмечалось, что за отчетный период при их участии закрыто 8 монастырей и 322 православных храма, «проведены мероприятия по ограничению деятельности Киево-Печерского монастыря с перспективой его последующей ликвидации в 1961 году».

Под пристальным вниманием находилась основанная в  ХIII ст. Почаевская Лавра (в 1956 г

– 85 монахов, и еще 30 – в скиту), которую, к счастью, власти не решились закрыть из-за опасения негативного резонанса за рубежом. По обители «работало» 10 агентов, органы КГБ беспокоило большое количество богомольцев, прибывающих со всех концов СССР и Украины (в дни Пасхи, Троицы – до 10 тыс. человек). Пристально следили за духоносными старцами, прежде всего – игуменом Кукшей, «известным своими враждебными антисоветскими взглядами» (отец Кукша был переведен в монастырь в Черновицкую область). Оперативные мероприятия и вербовки были произведены и по монастырю «Глинская пустынь» на Сумщине (в июле 1961 г. обитель закрыли).

Почаевскую лавру власти все же не посмели закрыть (жалобы монахов «пробились» во Всемирный совет церквей, и по информации КГБ СССР ЦК КПСС в ноябре 1963 г. вынужден был принять это к сведению). Однако братия стала объектом жестоких преследований. 19 июня 1963 г. милиция избила группу почаевских паломников (их число на престольный праздник обители в 1961 – 1962 гг. выросло с 2000 до 5000). Монахов арестовывали, включая настоятеля, архимандрита Севастиана. Трижды (третий раз – приговорен к 2 годам тюрьмы строгого режима) судим был иподиакон Алипий – лишенный просписки, он не покидал монастыря. В июле 1963 г. три года лагеря строгого режима получил иподиакон Андрей (Щур) – за составление письма в ООН о гонениях на Церквоь в СССР, под следствием его жестоко избивали, требуя назвать «соучастников». Чудом избежал смерти избитый и брошенный на болоте отец Иосиф – будущий схиигумен и преподобный Амфилохий Почаевский.