Как сейчас называется улица божедомка в москве
Содержание:
Массовые похороны и духи убитых
Неотъемлемая часть истории района связана с кладбищами. В старину хоронить «по чести» было принято лишь тех, кто умер с покаянием и причастившись. Остальные варианты считались «дурной смертью», таких людей не хоронили на обычных погостах, причем хоронить их дозволялось дважды в году: в четверг седьмой недели после Пасхи, то есть на Семик, или на Покров. Трупы дожидались погребения в так называемых убогих домах – специальной яме с ледником, огороженной кольями и небольшим забором.
Такой убогий дом (он же божедомка, он же гноище, он же ямник), был и в Марьиной Роще. Туда со всего города свозили неопознанные трупы, в основном самоубийц, пьяниц и нищих, а также тех, кто умер не своей смертью. Тела складывали в яму и пересыпали льдом, до момента похорон родственники пропавших без вести могли прийти и поискать человека.
В 1750 году по указу Елизаветы Петровны в Марьиной Роще появилось первое общегородское кладбище, которое назвали Лазаревским. На похороны в Семик туда съезжалось множество людей со всего города – поначалу в основном родственников пропавших. Покойников закапывали без гробов – заворачивали в саван и складывали в траншеи, а потом начинались поминки. Со временем, как это ни парадоксально, люди стали ехать в Марьину Рощу для увеселений: вокруг похорон развилась целая индустрия, состоящая из трактиров, балаганов и гадалок.
Гуляли на самом кладбище, в трактирах, в лесу – в народе верили, что духи «заложных» покойников, то есть умерших не своей смертью, не получают успокоения и бродят по свету, преследуя одиноких путников, поэтому гулять предпочитали компанией. Семик также считался праздником русалок, в это время девушки гадали на женихов и приезжали в Марьину Рощу для этого. Со временем похороны стали проводить гораздо чаще, однако традиция съезжаться на Семик сохранилась.
Репродукция с картины неизвестного художника середины XIX века «Гулянье в Марьиной роще»
Лазаревское кладбище оставалось местом погребения непокаявшихся грешников до эпидемии чумы 1771 года, когда в Москве появилось сразу несколько больших кладбищ, одно из них – Миусское – по соседству. Тогда Лазаревское кладбище оказалось единственным в городе общественным кладбищем внутри Камер-Коллежского вала и вдруг стало престижным. В 1787 году построили церковь Сошествия Святого Духа.
В начале 1930-х годов кладбище закрыли, а в 1936-м – ликвидировали, чтобы построить буквально на костях парк имени Дзержинского, позже переименованный в «Фестивальный». Сегодня он относится к Мещанскому району Москвы.
«В Марьиной роще – люди проще»
Некоторое время в начале XIX века Марьина Роща была престижным местом, где снимали дачи на лето. Тогда гулянья на Семик стали больше напоминать фестиваль. Чтобы почувствовать атмосферу этого странного народного гулянья, в Марьиной Роще побывали Пушкин и Гоголь.
Но продолжалось это недолго. После Крестьянской реформы 1961 года Шереметевы, которым эти земли принадлежали около 150 лет, сдали их в долгосрочную аренду «Поземельному обществу». Деревья нещадно вырубались, чтобы сдавать землю мелким собственникам, начали открываться предприятия, строились некрасивые одно- и двухэтажные деревянные бараки без удобств, в которых селились рабочие местных фабрик. Население Марьиной рощи резко возросло, сдавались комнаты и койки, одновременно расцвел и криминал.
В ХХ веке за Марьиной Рощей плотно закрепилась плохая репутация. Здесь легче всего было сбыть краденое, подделать деньги и организовать другие незаконные дела. Так, например, на современной Октябрьской улице жил некий Иван Ланин, который владел домом с вывеской «Экипажное заведение». На деле он обеспечивал транспортом местные бандитские шайки и перепродавал краденых лошадей, которых получал от цыган. В 20-30-х годах в Марьиной Роще орудовала банда «Черная кошка», в романе братьев Вайнеров почти все ключевые события происходят там. Например, Верка-модистка жила на 7-м проезде Марьиной Рощи, награбленное бандиты прятали во дворе Рижского вокзала, а операция по захвату банды была проведена в подвале магазина на Трифоновской улице. В таком контексте упомянул район и Владимир Высоцкий в песне «Город уши заткнул» – истории вора-рецидивиста:
«Ты увидел, услышал – как листья дрожат,Твои тощие, хилые мощи, –Дело сделал свое я – и тут же назад,А вещи – тещев Марьиной роще».
Таинственные места, исчезнувшие с карты столицы. Божедомка.
Божедомка — это не только адрес героини Натальи Фатеевой из фильма «Место встречи изменить нельзя», но и московский адрес великого Фёдора Достоевского. Его отец был штаб-лекарем Мариинской больницы для бедных на Новой Божедомке, «Мариинки», как ее называли. Сейчас это Клиника фтизиопульмонологии (ул. Достоевского, д. 4). Семья Достоевских жила при ней, а классик родился в больничном флигеле. Теперь здесь его Музей-квартира.
Музей-квартира Федора Михайловича Достоевского
Божедомка (местность в районе ул. Дурова, бывшей Старой Божедомки, и театра Российской армии) была некогда дальней окраиной города и имела зловещую славу. Там находился убогий (божий) дом, куда свозили неопознанные тела убитых, замёрзших, утопших, самоубийц, странников-бродяг — другими словами, невостребованных покойников. По древней традиции их нельзя было хоронить на общих кладбищах: «В пустое место в яму вложити и закопати». Без церковного отпевания.
Однако им всё же обустраивали общие могилы — «божедомья». Выкапывали глубокие ямы, складывали в них тела по мере поступления и заполняли льдом. А дважды в год (на Пасху или Покров) проводили панихиды, после чего засыпали землёй. В этом установленном порядке был гуманизм по отношению к униженным и оскорблённым, отчаявшимся и убогим. Да и что такое «убогий»? Тот, кто «у бога», стало быть, ближе к нему. Правда, первый «убогий дом» Москвы стал и последним, в 1732 г. его переселили ещё дальше, в Марьину Рощу, а в 1771-м после эпидемии чумы дом закрыли.
Но имя «Божедомка» осталось. В начале XIX в. появились сразу две улицы — Старая и Новая Божедомки. Последняя прославилась Мариинской больницей (ныне — Клиника фтизиопульмонологии). Помощь в «Мариинке» оказывалась безвозмездно в любое время суток. Содержалась же больница на средства из личной канцелярии супруги Павла I императрицы Марии Фёдоровны, она сама следила за состоянием палат и работой лекарей и сестёр милосердия.
Сегодня Божедомка известна ещё и благодаря дрессировщику Владимиру Дурову и его Театру зверей. Он жил на Старой Божедомке, которую с 1927 г. называют ул. Дурова, где в 1912-м Дуров открыл свой «Уголок».
«Уголок дедушки Дурова», 1965 год.
Улица «Старая Божедомка» фигурирует в повести «Детство на окраине», автор Л. Ф. Воронкова. Эта повесть о детстве Сони Горюновой ведет нас на окраину старой, дореволюционной Москвы, где в маленьких деревянных домах ютился бедный люд — мелкие ремесленники, сапожники, прачки, портные, безземельные крестьяне, пришедшие в Москву на заработки.
В произведении Булгакова «Мастер и Маргарита» супруга Стёпы Лиходеева была найдена на Божедомке.
Источник
Божедомка – последнее пристанище сирых и убогих в Москве
Сегодня и не поверишь, что местность в районе нынешней станции метро «Достоевская» и Театра Российской армии еще в первой трети XVIII века была дремучей окраиной Москвы и звалась в народе Божедомкой.
Откуда пошло это название и с чем было связано?
По канонам церкви тела должны были просто в яму «вложити и закопати», причем, без всякого отпевания. И все же, ради гуманности, шли на определенные отступления.
Божьи дома представляли собой яму, рядом с которой ставили деревянные сараи, наполненные льдом. Тела свозили, укладывали друг подле друга в открытых могилах и обкладывали льдом, не присыпая землей. Несколько раз в год (на Светлую Пасху или в Покров) над общими захоронениями проводили панихиды, а уж затем укрывали их землей.
Как вы понимаете, смрад здесь стоял невероятный, а место могло стать источником эпидемий.
К началу XIX столетия все здесь переменилось: появились особняки и усадьбы знатных горожан, была построена Мариинская больница, которую патронировала императрица Мария Федоровна – супруга государя Павла I.
Но старое название местности не забылось. Божедомкой была названа нынешняя улица Дурова, которая со временем стала Старой Божедомкой. Новой же Божедомкой называли современную улицу Достоевского.
Чтобы не пропускать самую интересную информацию о Москве, обязательно ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ
Источник
Ворожея, атаманша и просто красавица
Точно о том, откуда взялось название «Марьина Роща», неизвестно. Этот топоним появился на карте в первой половине XVIII века и указывал на то, что роща находилась вблизи деревни Марьино, которая в свою очередь входила в состав владений села Останкино. В конце XVI века на этом месте была пустошь, а в начале XVII уже возникла слободка Марьино, которая значилась за боярином Иваном Борисовичем Черкасским. Слободка быстро разрасталась и заселялась самыми разными ремесленниками: квасниками, овчинниками, холщевниками, иконописцами, шорниками, резчиками и другими.
Существуют и другие версии. Так, в начале XV века местность, прилегающая к слободе Марьинской, принадлежала сыну боярина Федора Кошки (предку Романовых и Шереметьевых) Федору Голтяю, который был женат на дочери последнего московского Тысяцкого, и была это боярыня Марья – женщина удивительной красоты, в честь которой и могло появиться название Марьина Роща. Есть легенда, что во времена Голтяя в этих лесах жила ворожея Марья, к которой приходили за помощью в сердечных делах и простые люди, и знатные. Якобы приходившие к Марье уже не возвращались – они становились жертвами дружка колдуньи Ильи (или Ивана). Легенды переплетались между собой, в некоторых ворожеей Марьей была сама жена Федора Голтяя, которая якобы сбежала со слугой и промышляла в лесу колдовством и грабежом, и закончилось все это тем, что любовник убил то ли мужа, то ли Марью… Конечно, все это уже фольклор, напоминающий «Леди Макбет Мценского уезда».
А вот то, что в лесу на месте нынешней Марьины Рощи промышляли разбойники, – чистая правда. Это сегодня Марьина Роща – близкий к центру престижный район Москвы, а несколько веков назад это была окраина, глухой лес с огромными древними деревьями. Через него купцам с товаром или уже вырученными деньгами приходилось ехать из Москвы в Дмитров и Сергиев Посад и обратно. Говорят, что руководила шайкой разбойников некая атаманша Марья.
Надо отметить, что масла в огонь народного воображения в начале XIX века подлил Василий Жуковский, написавший романтический рассказ «Марьина роща» – про ревность, кровь и любовь в треугольнике между красавицей Марьей, певцом Усладой и витязем Рогдаем. Душещипательное повествование просто не могло остаться незамеченным.
Зарытые клады и легенда о братьях Сандуновых
С тех пор, как на Лазаревском кладбище начали хоронить знать, оно интересовало кладоискателей. Ходили слухи о несметных сокровищах, покоящихся в земле – якобы некая купчиха не хотела расставаться со своими драгоценностями и завещала положить их себе в гроб и прочее-прочее-прочее.
Одна любопытная история, связанная с кладом, действительно имела место. Так, на рубеже XVIII-XIX веков на Лазаревском кладбище была захоронена семья Силы Николаевича Сандунова, основателя знаменитых Сандуновских бань на Неглинной улице. После похорон сыновья Сила и Николай обнаружили, что никакого богатства родители не оставили. Куда делось нажитое состояние, они не знали. Тогда братья Сандуновы начали думать, куда делись деньги, и вспомнили, что мать, умирая, попросила положить в гроб ее любимую подушку. Гроб выкопали, подушку вынули и распороли, но внутри не нашли никаких сокровищ. Тогда братья установили над могилой родителей памятник в виде прямоугольного ящика из чугунных плит, увенчанного чугунным крестом, который обвивали две змеи.
Умершие «неправильной» смертью
К ним относились самоубийцы; люди, скончавшиеся при неизвестных обстоятельствах – например, убитые, утопленники, замёрзшие на улице; пропойцы; некрещёные покойники, в том числе младенцы, убитые своими матерями; умершие без покаяния; неопознанные покойники.
Невежественные суеверные люди считали, что на таких мертвецах лежит грех, а поэтому их «земля не примет». Также боялись, что такой мертвый может не найти покоя и превратиться в злого духа. Разумеется, такие суеверия были унаследованы ещё с языческих времён.
В Москве при Варсонофьевском монастыре на Большой Лубянке существовало кладбище, где хоронили нищих, безродных и бездомных бродяг. Там по приказу Лжедмитрия I был перезахоронен царь Борис Годунов. Однако и сам Лжедмитрий впоследствии был захоронен в «убогом доме» за Серпуховскими воротами.
В эпоху Средневековья неопознанные трупы в Москве сначала свозили на опознание в Китай-город. Туда, к часовням на Крестцах, приходили те, кто искал своих близких. Если тело никто не опознавал, его отвозили в скудельницу. В других местах рано утром трупы выставлялись для опознавания прямо в «божедомке».
