Варламов алексей николаевич

Библиография

На книжной ярмарке со своими книгами, 2008

• Варламов А. Тараканы: рассказ // Октябрь. — 1987. — № 12. — С. 98—101.
• Варламов А. Дом в Остожье: Рассказы. — М.: Молодая гвардия, 1990. — 79 с. — (Библиотека журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»).
• Варламов А. Таинство. Покров: рассказы // Знамя. — 1991. — № 6. — С. 177—185.
• Варламов А. Сочельник. Галаша: рассказы // Новый мир. — 1992. — № 2. — С. 103—117.
• Варламов А. Здравствуй, князь!: Сентиментальная история // Знамя. — 1992. — № 9. — С. 64—100.
• Варламов А. Гора: повесть // Москва. — 1996. — № 12. — С. 3—21.
• Варламов А. Тёплые острова в холодном море: повесть // Москва. — 2000. — № 11. — С. 3—48.
• Варламов А. Пришвин и Бунин: Литературный этюд // Вопросы литературы. — 2001. — № 2.
• Варламов А. Пришвин в восемнадцатом году // Новый журнал. — 2001. — № 225.
• Варламов А. Лох: Роман. — М.: Роман-газета, 2003. — 64 с.
• Варламов А. 11 сентября: роман // Москва. — 2003. — № 8—9.
• Варламов А. Пришвин. — М.: Молодая гвардия, 2003. — 546 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03121-0.
• Варламов А. Александр Грин. — М.: Молодая гвардия, 2005. — 450 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03129-6.
• Варламов А. Красный шут: Биографическое повествование об Алексее Толстом: роман // Москва. — 2005. — № 7, 9.
• Варламов А. Звук лопнувшей тетивы: Ист. исследование // Москва. — 2006. — № 9. — С. 6—81.
• Варламов А. Григорий Распутин-Новый. — М.: Молодая гвардия, 2007. — 850 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03098-5.
• Варламов А. Михаил Булгаков. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 840 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03132-6.
• Варламов А. Алексей Толстой. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 624 с. — (Жизнь замечательных людей). — 10 000 экз. — ISBN 978-5-235-03024-4.
• Варламов А. Андрей Платонов. — М.: Молодая гвардия, 2011. — 592 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03411-2.
• Варламов А. Стороны света. — М.: Никея, 2011. — 512 с. — ISBN 978-5-91761-089-4
• Варламов А. Мысленный волк. — М.: АСТ, 2014. — 508 с. — ISBN 978-5-17-085778-4
• Варламов А. Шукшин. — М.: Молодая гвардия, 2015. — 399 с.: ил. — (Жизнь замечательных людей). — 7000 экз. — ISBN 978-5-235-03827-1
• Варламов А. Душа моя Павел. — М.: АСТ, 2018. — 384 с. — ISBN 978-5-17-107610-8

Жизнь и творчество[править | править код]

Родился в Москве, до 13 лет жил на Автозаводской улице. Учился в английской спецшколе №15.

Окончил филологический факультет Московского государственного университета (1985). Защитил кандидатскую диссертацию «Апокалиптические мотивы в русской прозе конца XX века» (1997) и докторскую диссертацию «Жизнь как творчество в дневнике и художественной прозе М. М. Пришвина» (2003). Профессор кафедры истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса МГУ, преподаёт русскую литературу начала XX века и одновременно ведёт творческий семинар в Литературном институте имени А. М. Горького.

Член Союза российских писателей (с 1993). Был членом общественного совета «Литературной газеты» (до 1997), редакционного совета ежемесячника «Накануне» (1995). Член редакционных коллегий журналов «Литературная учёба», «Октябрь», «Роман-газета» (с 1998).

Читал лекции о русской литературе в университетах Европы и США. Визитинг-профессор университета Айовы (США, 1998).

Дебютировал как прозаик рассказом «Тараканы» в журнале «Октябрь» (1987, № 12). Первая книга «Дом в Остожье» вышла в 1990 году. Известность автору принесли роман «Лох» (журнал «Октябрь», 1995) и повесть «Рождение» (журнал «Новый мир», 1995), которая победила в конкурсе «Антибукер». Роман «Одиннадцатое сентября» вызвал неоднозначные оценки критики (он вышел в журнале «Москва» в 2003 году). В 2014 году увидел свет роман «Мысленный волк» (время действия — 1914—1918 годы), который автор назвал «личной попыткой высказаться о Серебряном веке».

Автор ряда публицистических и литературоведческих статей. Член жюри литературной премии «Ясная Поляна».

Постоянный автор серии «Жизнь замечательных людей». В серии ЖЗЛ А. Варламов выпустил книги о Михаиле Пришвине, Александре Грине, Алексее Толстом, Григории Распутине, Михаиле Булгакове, Андрее Платонове, Василии Шукшине.

Чистые девяностые

— Я первый раз напечатался в 1987 году, это была еще советская литература, но уже начались гласность и перестройка, печатали ранее запрещенных писателей.

Тогда, конечно, любая публикация вызывала резонанс. Вышел мой рассказ, который читали самые разные люди, у журнала был большой тираж, приличный гонорар, что тоже было мне небезразлично. Потом вышла моя первая книга тиражом 75000 экземпляров. Мне такие тиражи сейчас и не снятся.

А потом — стремительный обвал, который происходил в 90-е годы. Тогда началась война (в которую я специально не играл) между реализмом и постмодернизмом. Постмодернизм оказался более агрессивным, упакованным, что ли. Хорошо разрекламированным. И в каком-то смысле то, что делал я, оказалось отодвинуто на периферию, считалось уже отжившим, устаревшим.

В 1990-е годы литература вообще не кормила. Это было тяжелое в материальном отношении время. С житейской точки зрения то, что я делал, могло показаться абсурдным: семья, родился ребенок, жена не работала, а я вместо того, чтобы заниматься каким-то путным делом, которым занималось большинство, сижу и пишу романы.

Но, с другой стороны, для меня в те годы это было единственным осмыслением жизни, иначе просто хоть глаза закрывай и беги. Я в каком-то смысле литературой спасался.

И тогда вопрос, заплатят ли мне за книгу, даже не стоял. Сейчас я более осмотрителен, прежде чем сесть за книгу, подумаю, а что из нее получится. И в этом смысле для меня лично 90-е годы в моей биографии кажутся временем более чистым.

Тогда я больше чувствовал в себе возможность писать про современность. Про то, что меня окружает. А в нулевые годы что-то во мне изменилось. Я почувствовал, что мне интересна история, документальные вещи.

Литература тоже менялась. В 90-е было много бессеребреников. А сейчас время такого бессеребреничества уходит, литература вновь становится профессией. Мы видим, что сейчас есть писатели, которые издаются большими тиражами, получают хорошие гонорары. Многие писатели пытаются добиться успеха. В 90-е слово «успех» не имело такой магической силы, как сегодня.

— Тогда, в 90-е жена, не обижалась, что вот, надо было семью обеспечивать?

— Нет, я очень ей благодарен, она меня всегда поддерживала. У меня есть знакомые, которые уходили в бизнес, когда было очень туго, зарабатывали в бизнесе столько, сколько было надо, и возвращались в литературу.

Если бы я чувствовал в себе призвание чем-то заниматься, я бы это сделал. Но я понимал, что если я чем-то займусь, то мы будем жить еще хуже, потому что мы потеряем то немногое, что есть. Вот я и сидел в своем университете за гроши, мы это время как-то пережили, перескочили.

Почти карп

— Я всегда очень любил все, что связано с рыбалкой. В детстве мы все лето проводили с бабушкой на даче, у станции Купавна, и ловили рыбу в Бисеровском озере. Обычно клевала маленькая рыбка, с ладошку. И вот однажды у меня на крючке оказался крупный карп.

Опыта рыбацкого не было, и в итоге леска порвалась. Вот это была страшная обида, потому что никто же не поверит, что я почти карпа поймал. А потом у меня появился рассказ «Как ловить рыбу удочкой», где тоже фигурирует карп, которого главный герой выловил. Вот чем хороша литература: она позволяет вытащить ту рыбу, которая в жизни сорвалась.

Жизнь с бабушкой на даче была хороша еще тем, что она давала нам, шести внукам разных возрастов, абсолютную свободу.

Бабушка, например, довольно рано уходила спать, и даже не интересовалась, вернулись мы домой, не вернулись, где мы время проводим и как. Мне кажется, она хлебнула в своей жизни столько настоящих опасностей, что 70-е годы, которые, действительно, были относительно безопасными, казались ей воплощением спокойствия. Я мог сесть на велосипед и уехать за 20 км от дома — но, конечно, взрослым я об этом не рассказывал.

Контрастом этой свободы была жизнь в городе: родители строгие, дисциплина, английская спецшкола.

В целом, чем дальше детство уходит, тем больше я понимаю, что оно было неплохим.

— Самым тяжелым периодом в жизни был детский сад. Это я могу сказать и сегодня. На всю жизнь осталась психологическая травма от бессмысленного насилия над личностью: например, когда заставляли насильно есть гречневую кашу с молоком, а ее не мог есть физиологически. Днем спать заставляли, хотя спать не хотелось…

В подлиннике

— Для кого сегодня существует литература? Такое ощущение, что она — удел узкого круга профессионалов и любителей…

— К сожалению, это так. Но все-таки, ведь есть же чудо, есть же исключения, хорошие книги, которые создаются не только для узкого литературного сообщества, но пользуются любовью и успехом у читателя.

Классический пример — «Несвятые святые» отца Тихона (Шевкунова): сумасшедшие тиражи, сумасшедшая слава и действительно замечательная книга. Можно еще называть ряд имен писателей, которые тоже добились успеха: Олеся Николаева, Роман Сенчин, Павел Басинский, Захар Прилепин, Дмитрий Быков.

— Павел Басинский заметил, что ему в современной литературе не хватает добра…

— Литература такая, какая жизнь. Сегодня и в жизни мы ощущаем явный дефицит добра, милосердия, человеческой солидарности, преодоления корысти. Вот поэтому литература и фиксирует это.

Но в принципе, сама идея сопротивляться злу и утверждать добро мне кажется правильной. Постмодернисты с этим не согласны, отсюда — эстетизация зла, смакование его. Мы видим это в произведениях модных авторов, и мне это чуждо.

Я очень люблю категорию человеческого достоинства и очень не люблю, когда она сознательно унижается. А в современной литературе мы видим в такие примеры. И наоборот, когда появляются книги, где утверждается ценность человеческой личности, я к ним тянусь. Наверное, больше этого в произведениях писателей старшего поколения, там есть добрые лица.

Есть такой замечательный журналист, эссеист Дмитрий Шеваров, он целую книгу издал, называется «Добрые лица», ее наградили Горьковской литературной премией. Это документальные очерки о наших современниках, самых разных людях. Хорошо бы был социальный заказ, чтобы вот такого рода книги каким-то образом поддерживались, пропагандировались. Зло делается само собой, а вот добру надо помогать.

— А нет опасности, что появится что-то такое глянцевое, плакатное?

— Опасность есть, оно и так появляется. Но читателя не обманешь. У нас на телевидении уже давно все эти заказные проекты существуют. Невозможно без слез смотреть на сусальные попытки делать такие сентиментальные мелодрамы. 15 минут посмотришь и выключишь.

А когда вдруг появляется хороший и интересный фильм, пусть даже спорный, как, например, «Антон тут рядом», люди чувствуют подлинность. Видят попытку показать реальную проблему, реальные усилия реальных людей. Современный человек, порой разучившись различать добро и зло, не потерял возможности различать подлинное и неподлинное. Тут его не обманешь.

— Что, на ваш взгляд, ушло из нашей жизни, и чего вам жаль?

— Больше всего мне жаль людей, которые ушли. И бабушка моя ушла, и дед, и отец, ушли замечательные преподаватели, которые были у меня в университете, я с нежностью и благодарностью вспоминаю их имена. Вера Арсеньевна Белошапкова, известная филологам всей страны, Никита Ильич Толстой, Михаил Викторович Панов, Либан, Карельский, Елкина… Это крупные личности, каких сегодня уже нет.

Мне кажется, человеческая природа очень сильно измельчала за последние несколько лет. Я много ездил по России, у меня дом был на Севере, я об этом много писал. И те люди, с которыми я там общался, могли научить, с ними было интересно поговорить, понять, что они думают про современность.

Мы все жаловались, что в советское время нами управляли какие-то геронтократы. А вот сегодня я чувствую отсутствие в нашей жизни мудрого бабушки-дедушкинского поколения. Властью рулят другие люди с другим сознанием, у которых просвещенности и мудрости не хватает. Я никого не конкретно имею в виду, говорю о тенденции. Нано-поколение молодых и нахрапистых, ничего хорошего в России от этого не будет.

Карьера и творчество

Первая книга Алексея Варламова попала в продажу в 1990 году. По словам писателя, она была тонкой, напечатанной на бумаге низкого качества, зато тираж насчитывал 75 тыс. экземпляров. Издание «Знамя» в 1991-м опубликовало произведения «Покров» и «Таинство», а на страницах «Нового мира» в 1992-м появились «Сочельник» и «Галаша». Следующей свет увидела повесть «Здравствуй, князь!». Спустя год Варламов вошел в Союз писателей России.

К этому периоду относится выход повести «Рождение», опубликованной в «Новом мире». Личную историю автор описывал на фоне исторических событий, развивавшихся в стране. Оптимистичный финал в маленькой истории одной семьи давал ощущение позитивного настроя автора и в отношении будущего его родного государства. Произведение получило премию «Антибукер».

Начиная с работы с малыми жанрами, постепенно автор перешел к повестям и романам. В 1995 году опубликовали дебютное крупноформатное произведение «Лох». В нем продолжается тема России. Сочинение выстроено по канонам сказки, а действие происходит в период с 1963 по 1993 год в Москве и Мюнхене. Традиционный для русской литературы мотив странствия нашел применение в романе. История главного героя вновь развивалась на фоне государственных перипетий. Крах великой империи в преломлении фантазии автора символичен и отсылает к гибели человечества.

Персонажи сочинений Алексея Варламова часто оказываются в непростых ситуациях, из которых выходят волею судеб. Чудо, происходящее с ними, невозможно без веры. Автор описывает ее и само спасительное провидение. Стоит отметить, что Варламов был воспитан на атеистических принципах, но после окончания университета крестился и в творчестве затрагивает важные для его мировоззрения моменты.

Тема, описанная в «Лохе», нашла продолжение в романе «Затонувший ковчег», который опубликовали в 1997-м. Он повествовал о героях из северной секты скопцов. Трилогию произведений этого жанра завершило произведение «Купол», которое пополнило библиографию писателя в 1999-м.

Министр культуры РФ Владимир Мединский и писатель Алексей Варламов

Сюжет развивается в период с 1965 по 2000 год и представляет собой рассказ дальтоника, который видит мир в искаженных цветах. Из-за болезни герой наблюдает фантастические явления и события вроде купола из тумана, который возникает над страной, пережившей перестройку и последующие перемены. Купол символизирует изоляцию России.

Вышедшая в 1999 году книга «Купавна» принесла автору стипендию Московского литературного фонда. Параллельно с работой над романами и повестями мужчина продолжал писать публицистические статьи, очерки и литературоведческие материалы. В 2000-м опубликовали повесть «Теплые острова в холодном море». Это история приятелей, отправившихся на Русский Север и побывавших на беломорских островах, где живут монахи. Спустя 6 лет Варламов получил премию Александра Солженицына.

В 2014 году свет увидел роман «Мысленный волк», в котором автор переносит читателя на столетие назад и описывает события, разворачивающиеся на протяжении четырех лет. Анализ Первой мировой войны соседствует здесь с вымышленными ситуациями и символикой.

Вышедшая в 2018-м книга «Душа моя Павел» стала бестселлером, как и предыдущие произведения автора. Сочинения Варламова переведены на несколько иностранных языков и популярны за рубежом

Рассказы «Все люди умеют плавать» и «Бременские музыканты» пользуются особым вниманием русскоязычной публики

«Рождение»

Роман впервые был опубликован в 1995 году, в журнале «Новый мир». Это произведение принесло автору победу в конкурсе «Антибукер». Во многих книгах Алексея Варламова изображен непростой период в истории России, а именно девяностые годы прошлого века. К таким произведениям относится «Рождение», в котором главные события разворачиваются на фоне распада СССР и беспорядков, происходивших в Москве с августа по декабрь.

Главная героиня – тридцатипятилетняя женщина, давно переставшая мечтать о материнстве. Но происходит чудо. Легкое недомогание оказывается не чем иным, как беременностью. Женщина сообщает новость мужу, к которому давно уже ничего не испытывает. Автор не наделил своих героев именами – просто Он и Она. Им придется пережить тяжелое испытание – рождение ребенка со страшным диагнозом. Только вера помогает героям Варламова.

Писатель не пропагандирует идеи православной церкви. Но в его книгах, а особенно в «Рождении», присутствуют мысли о любви, взаимопонимании между близкими, вере.

Писатель Алексей Варламов: биография на News4Auto.ru.

Наша жизнь состоит из будничных мелочей, которые так или иначе влияют на наше самочувствие, настроение и продуктивность. Не выспался — болит голова; выпил кофе, чтобы поправить ситуацию и взбодриться — стал раздражительным. Предусмотреть всё очень хочется, но никак не получается. Да ещё и вокруг все, как заведённые, дают советы: глютен в хлебе — не подходи, убьёт; шоколадка в кармане — прямой путь к выпадению зубов. Мы собираем самые популярные вопросов о здоровье, питании, заболеваниях и даем на них ответы, которые позволят чуть лучше понимать, что полезно для здоровья.

Маленькое детское чудо

Я очень рано испугался смерти. Помню этот ужас, когда в детском саду у одного мальчика умер папа-алкоголик, и нам в качестве поучений воспитательницы говорили об этом так грубо, в назидательных целях. И все показывают пальцем на этого мальчика, у которого умер папа.

Потом я помню, как кого-то хоронили (в памяти отпечаталось, что именно папу этого мальчика). Мы играем, и вдруг в детсадовскую жизнь врывается кошмарный звук похоронного марша. Ужас этой смерти так сильно на меня подействовал, что немного позднее, когда мне было лет 7–8, я вдруг понял, что скоро умру.

Я помню это лето после первого класса. Полное ощущение, что это другое небо, другое солнце — последнее, это все скоро кончится, и тут как раз я пытался как-то к папе обратиться, а его, видимо, раздражало, что мальчик сантименты разводит.

Я понимал, что к взрослым с этим нельзя идти. А куда? Мне кажется, я тогда и начал писать. Импульс, желание что-то там написать, возникло во мне одновременно со страхом смерти.

А вылечила меня от этого одна старушка. Мы жили на даче, а через железную дорогу была деревня. Мы ходили в эту деревню за козьим молоком к той старушке. И она как будто поняла меня, без слов, как-то так на меня взглянула хорошо и сказала: «Вот пей молочко, ешь яички из-под курочки, и все будет хорошо». Я так поверил в это молоко, в эту курочку, все лето ходил и пил его, и вот стал жить дальше. Это было такое маленькое детское чудо.

Легкость

— От мамы, думаю, — в большей степени я научился какой-то легкости, беззаботности. Подвижности. Она легко срывалась в путешествия, никогда не была озабочена, где мы будем ночевать, как мы купим билеты. Такое некоторое легкомыслие я от нее унаследовал.

С отцом у меня были более сложные отношения. Он был человеком строгим, собранным и, видя мою некоторую расхлябанность, пытался с ней бороться, но у него плохо получалось. Это приводило к конфликтам. Но он со мной очень много говорил, и бабушка со мной много говорила.

Они столько со мной разговаривали, вкладывали в меня самых разных фактов жизни, историй, сюжетов, самых разных чувств, переживаний, что это, конечно, меня очень сильно обогащало.

Я, безумно любя, уважая отца, тянулся к нему, но мне казалось, что он как-то недостаточно меня любит.

Но все-таки, повторяю, меня в основном воспитывала бабушка: мама была учительницей литературы в школе, ее силы уходили по большей части на других детей.

Ключевой персонаж

Первое воспоминание — мне было года 2–3. Очень хорошо помню бабушку, которая носила меня на руках по казавшейся тогда огромной квартире. Мое самое первое в жизни воспоминание связано именно с бабушкой, для меня факт важный. Бабушка — ключевой персонаж в моей человеческой, литературной судьбе.

Она была удивительной женщиной, но это далеко не хрестоматийный образ верующей бабушки, которая внуку передает какое-то тайное знание. Моя бабушка была человеком, далеким от Церкви. Хотя родилась еще в царские времена, окончила классическую гимназию в Твери… У нее была сложная жизнь, драматичная судьба. И можно сказать, что она отшатнулась и от веры, и от Церкви.

Но она говорила мне не об этом, она очень много рассказывала про свою жизнь, про свое детство и юность. Причем — дозировано. Она была из богатого купеческого рода Коняевых, там было что в революцию терять. А родители мои, напротив, были людьми коммунистического образа жизни, сознания, воспитания. Бабушка, не желая входить с ними в противоречие, о многих вещах умалчивала.

Разговоры с ней, ее рассказы о 30-х годах, об эвакуации, какие-то жизненные сюжеты, семейная легенда, которая создавалась вокруг ее имени — все это было той почвой, на которой я возрастал. Много сюжетов из ее жизни перекочевало в мои книги, бабушка стала одной из главных героинь родовой саги, которая в первую очередь связана у меня с ней.

Одно из последних моих художественных произведений — фамильная сага «Ева и Мясоедов». Мясоедов — это фамилия моего деда. А бабушка была его женой. Бабушка в этой саге — прародительница рода. Помимо этого, у меня есть рассказ «Случай на узловой станции», есть рассказ «Покров», роман «Купавна» — в них тоже героини похожи на мою бабушку.

Еще бабушка писала стихи, любительские, но очень милые. Писала рассказы, но профессиональным писателем не стала. У нее были более важные задачи: она одна поднимала троих детей, это было очень тяжело. И я всегда осознавал то, что я делаю в литературе, как некое ее поручение.

На пути к вере

— Шаги к вере тоже относятся к детскому возрасту. Я был любопытен, как и любой ребенок. Мы ехали на дачу в Купавну на электричке и по дороге видели 3–4 церкви. Одна, огромная, красивая церковь на станции Никольская, и кладбище вокруг. На Бисеровском озере была полуразрушенная церковь, еще одна церковь — в Кудинове.

Вот эти три храма меня волновали, будоражили, приходили в некое противоречие с той картиной мира, которую я узнавал дома. Кто туда ходит? Зачем? Мне объясняли, что туда ходят темные и неразумные люди, и меня тем больше туда тянуло. Чем больше я взрослел, тем больше этот интерес становился. И однажды когда мы поехали с мамой во Псков, я зашел в храм и попал на Литургию. Как зашел, так и остался. Я просто отстоял всю службу, как зачарованный, это было первое мое соприкосновение с церковным порядком.

Следующий момент — «Преступление и наказание» Достоевского. Я очень благодарен советской власти, что этот роман был в школьной программе. После чтения этого романа уже просто было удивительно, как можно было жить и не знать, что Бог — есть. Что без Него — нельзя, не получается. То, что я чувствовал интуитивно — там было доказано.

А крестился я уже после университета, на старших курсах которого стал общаться с верующими людьми. Моим очень хорошим другом стал Алексей Светозарский, ныне он профессор духовной академии. Мы учились на одном курсе с отцом Максимом Козловым. Когда я стал общаться с этими ребятами, то увидел, насколько они были на голову выше нас, далеких от веры. Как много они могли сказать, сообщить, многому научить.